Это благодатное место и отметил в 1722 году начальник Уральских горных заводов Вильгельм-де-Геннин, исследуя Кунгурский край. По результатам поездки он издает указ следующего содержания: « Надлежит построить на реках Егушихе и Иргине медные плавильные и для дела железа и стали двои заводы. Всем, кто пожелает к строению тех заводов кирпич и уголь ставить и амбары строить подрядом и те б люди подряду и договору о цене являлись в канцелярию ведомства господина генерала — майора немедленно».

В 1725 году в наши края приезжают, объединив свои капиталы, москвичи Клим Лекин, Авдей Рязанцев и калужанин Иван Кадмин. К, ним присоединяется, владеющий солидным капиталом, москвич Федор Евдокимов. Они получают от горного ведомства разрешение на постройку завода и начинают его строительство. Медленно идет стройка, денег не хватает и Иван Кадмин едет в Москву для переговоров с Евдокимовым и за недостающими деньгами на строительство завода. По неизвестным причинам он обратно не приехал и денег не прислал. Клим Лекин и Авдей Рязанцев уже сделали определенную подготовку к предстоящему строительству, но строить завод оказалось не на что.

Этим воспользовались двоюродные братья Петр Игнатьевич и Гаврила Полуэктович Осокины. Это уроженцы деревни Еремеево, расположенной в Балахнинских вотчинах Троице- Сергиевой лавры, то есть они были крепостными крестьянами, принадлежащими монастырю. Положение Осокиных было более сложным, чем Тульских промышленников Демидовых. Монастырские управители притесняли богатых крестьян, стремясь урвать с них прибыль, но в то же время и не мешали им богатеть. Постоянно на них оказывалось давление, потому что и на заводах у них работали монастырские крестьяне. Приказчик Иргинского завода Родион Набатов, раскольник, крепостной крестьянин из села Копосова вотчины Троице-Сергиева монастыря. Он переселился на завод вместе с семьей без всякого указанного паспорта и отпуска духовных властей. Более того, он сманил на завод всех своих родственников и других тяглых крестьян в количестве 69 душ «…которые по тому ево Набатова подговору без увольнения от Троицкой Лавры и без данных им пашпартов в разных годах на той ево, Осокина, завод овне одни, а другия з женами и з детьми перебрались.»

Благодаря энергичным действиям Родиона Федоровича Набатова, в феврале 1728 года, после годичной тяжбы, Осокины вынудили московских купцов продать им завод, который только начали строить, и разведанные рудники. Из-за рудников у них часто возникают конфликты с Демидовскими приказчиками, так как Осокины зачастую эксплуатировали рудники, разведанные рудознатцами Демидова.

В 1728 году Осокины продолжают строить завод, а 20 ноября 1730 года происходит официальное открытие завода. В 1733 году проездом в заводе побывал Вильгельм-де- Геннин, который писал позднее, что «… железная руда довольно бедного содержания, добывается в 20 верстах от завода,а медная привозится с речки Бирмы (приток речки Турыш),на территории завода была одна товарная лавка, в которой продавались разные плохие товары, привозимые из Москвы, и медная луженая посуда местного изготовления.» О заводе того времени он говорит, что там «… построено две медеплавильных печи, одна домна, два молота, где чугун переделывают в железо и плавят медь, из которой делают разную посуду…», в том числе и самовары, которые впервые в России стали изготовлять на Иргинском заводе.

Есть в истории Казани три купеческие семьи, которые стоит вспоминать вместе. Это Михляевы, Дрябловы и Осокины. К упцы, промышленники, меценаты.

В России конца XVI – начала XVIII века существовали привилегированные корпорации купцов – гости и гостинные сотни. Одним из них был Иван Афонасьевич Михляев – крупнейший купец и промышленник. Торговля местной пушниной (лисица, заяц, белка, медведь, волк) позволила ему войти в купечество и он, поставив под контроль заготовку пушнины в Приуралье и Сибири, стал одним из основных ее поставщиков на главную ярмарку России – Макарьевскую, что под Нижним Новгородом.

Постепенно расширив дело, Михляев, как крупный купец-оптовик, закупал в Астрахани большие партии «восточных товаров» (шали, кумач, шелковые платки, кружева и др.), в Архангельске – «западные товары» (медь и изделия из нее, литье, кораллы и др.) и привозил их для реализации «на Макарий». То, что не удалось продать здесь, купец вывозил в Москву, на Свинскую ярмарку под Брянск и для хранения в Казань.

«Имея знатные большие торги», Иван Афонасьевич, воспользовавшись благоприятными экономическими условиями, которые сложились в России впериод правления Петра I, открывает собственные мануфактуры: салотопенный двор, винокуренный и кожевенный заводы.

Настоящая же его фамилия – Микляев, утверждает Сергей Саначин. В сети вы найдете несколько его очерков, в которых он развенчивает некоторые казанские мифы, в частности, широко тиражируемые в разных источниках сведения о пребывании в Казани Петра Великого.

Под фамилией Микляев Иван Афанасьевич широко представлен в документах различных фондов РГАДА (Российский государственный архив древних актов). И не только там, но и на подлинных вещах эпохи. Так, на рукояти напрестольного креста Петропавловского собора в Казани есть надпись: «лета (1722 г.) месяца мая 9 числа. Состроил сей святый крест себе с мощми усердною своею любовию и желанием Иоанн Микляев…».

На обороте святого Евангелия из Петропавловского собора имеются слова: «Честное сие и священнейшее Евангелие построено… от прииждивения благоговейнаго и честнаго господина Иван Афанасьева сына Микляева…».

Микляевым же называет Ивана Афанасьевича в своем письме об отдаче ему шерстяного завода Петр I.

Наконец, в самом раннем описании церквей Казани XVIII столетия, составленном в 1739 году географом Михайлой Пестриковым, в статье о «Церкви соборной святых апостол Петра и Павла на Воскресенской улице» дважды упомянут Иван Микляев.

Неясно: откуда же тогда появился Михляев? Можно предположить, что с лжицы (причащальная ложка) этого же собора, на которой есть подпись: PETER MICHLAOFF.

Исследователи, от которых пошло написание Михляев, видимо, сделали поспешный перевод, упустив, что сочетание «CH» в английском в ряде случаев произносится и как «К» – (например: Michael, chlorine, пр.)/ Магия Больших краеведов XIX века (Рыбушкин, Баженов, Загоскин, Пинегин) столь велика, что Микляев и его дом еще долго, пожалуй, будут оставаться Михляевым и Михляевским в трудах местных писателей.

Известный специалист по старой Казани, Сергей Саначин опровергает некоторые факты, связанные с пребыванием в Казани Петра Великого, в частности, то, что Петропавловский собор построен в его честь. Поскольку задумка такая пришла в голову купца и промышленника Микляева раньше, чем он узнал о приезде Государя в Казань. Опровергает он и факт празднования 50-летнего юбилея Петра в нашем городе .

Впрочем, не он один. Считает это легендой другой известный краевед Алла Гарзавина.

Однако Сергей Павлович не отрицает заслуг Микляева перед Казанью, называя его первым казанским олигархом Среднего Поволжья. Правда, факт передачи ему казенной фабрики отрицает.

Изложим более распространенную версию. Гурманам в истории рекомендуем прочитать очерки С. Саначина в сетевой газете «БИЗНЕС Online» полностью.

Парадный вход Петропавловского собора до революции был здесь

Основным покупателем выделанной кожи становится государство, активно создающее армию нового образца и флот. В 1701 году Михляев продал 5358 пудов юфти на 24 тысячи, в 1704 году – 3378 пудов на 15600 рублей.

В 1714 году он открывает в Казани суконную фабрику, которая становится конкурентом «казенного шерстяного завода», действовавшего в Суконной слободе на Третьей горе (ул. Калинина).

Из-за «небрежения» руководства казенной мануфактуры сырье закупалось некачественное, сукно, которое шло на нужды армии, выпускалось низкосортное. Это и выявил Петр I во время приезда в Казань в 1722 году.

Посещение же михляевского предприятия произвело на царя столь благоприятное впечатление, что он передал промышленнику «казенный завод» сначала в управление, а затем, указом от 15 июня 1724 года, – в собственность.

Старая Суконка

Слив оба производства, Иван Афонасьевич переводит его в казенное здание, в Суконную слободу. В том же 1724 году Михляев входит в Компанию Московской полотняной мануфактуры как владелец полотняной фабрики. В Казани ему также принадлежат мельница, тридцать четыре лавки, дома, он имеет земельные угодья и крепостных крестьян.

И.А.Михляев входил в элиту российского торгового мира и среди немногих в стране подчинялся не местным, а центральным властям (Коммерц-коллегии и Мануфактур-коллегии), был освобожден от службы «по выборным должностям», торговли казенными товарами и военных постов. Это были большие льготы и высоко ценились предпринимателями.

Третий корпус суконной мануфактуры Михляева-Дряблова

До сегодняшнего дня сохранились здания, построенные самим Михляевым или на его средства, оговоренные в завещании. В Казани – это «каменные палаты», где он жил и принимал царя Петра I (ул. М. Джалиля, 19), известные в современной Казани как Дом Михляева-Дряблова, здание суконной мануфактуры (ул. Батурина, 7, используется как лечебное учреждение – городской онкологический диспансер), собор Петра и Павла (ул. М. Джалиля, 21), церковь Параскевы-Пятницы (ул. Б. Красная), Богоявленская церковь (ул. Баумана, 78, на паях с С.А.Черновым) – все здания дошли до наших дней, а также церкви в селах Потаниха, Алат Казанского уезда и городе Булгары.

Семья Михляева жила в этом доме. Именно с этим домом связывает приезд Петра Великого в Казань. Это один из старейших домов Казани. Долгие годы пребывает в ветхом состоянии

Домовая церковь семейства - Космы и Дамиана - вообще доведена до ручки

Церковь святой Параскевы-Пятницы была выстроена Михляевым для прихожан Пятницкого прихода, в большинстве своем его рабочих. «Пятницкая церковь, – пишет архиепископ Никанор, глава Казанской епархии (1908-1910) – построена Иваном Афанасьевичем Михляевым (1726-1928 гг.), имевшем здесь свою суконную фабрику... В 1566 году здесь была церковь в честь Зарайского образа св. Николая чудотворца с приделом во имя Великомученицы Параскевы...»

В советский период церковь не работала. Есть сведения, что в этом здании содержали заключенных. В настоящий момент это действующий храм.

Церковь в селе Алат сохранилась. В Интернете мы нашли снимки, свидетельствующие о том, что храм давно умер. По сути это руины.

Успенская церковь в Булгарах сохранилась. Она не действующая. В настоящее время там краеведческая экспозиция.

На деньги, завещанные «на нужды Петропавловской церкви», выстроили первый этаж здания духовной семинарии на Воскресенской (ул. Кремлевская, 4). В настоящее время в этом здании находится один из институтов Казанского федерального университета.

Умер И.А.Михляев в 1728 году. Его похоронили в склепе под колокольней Петропавловского собора.

Брак был бездетным, и наследниками стали вдова – Авдотья Ивановна и ее брат Афонасий Дряблов из чебоксарских мещан. В 1729 году они получили «в вечное владение» землю «под селение мастеровых и работных людей» площадью 1053 на 533 сажени. Императрица Анна Иоановна объявила «за фабрикою привилегию поставлять на армию и гарнизон» сукно, а остальное продавать в империи свободно и невозбранно, так «как с других таких же мануфактур продаваема».

Производство перенесли с Третьей горы во вновь построенное с помощью казны каменное одноэтажное здание (ул. Свердлова, 52). Корпуса суконной мануфактуры достраивались и перестраивались до ее закрытия в 80-е годы XIX века.

В 1731 году на средства А.И.Михляевой возводят рядом с производственными зданиями Духосошественскую церковь (ул. Луковского, 21). Здание сохранилось, однако долгие годы использовалось не по назначению. Там был кукольный театр. В настоящее время храм возвращен верующим, в нем идет реставрация.

Такой была Духосошественская церковь

В начале 30-х годов XVIII столетия на мануфактуре выпускали сукна «трех цветов: красные, зеленые и синие драгунские и солдатские мундирные». К производству приписали 530 дворов, прикрепив их жителей «навечно» к предприятию. Указ от 1 декабря 1753 года закрепостил 1369 душ казанских суконщиков.

К этому времени фабрикой владел внук Афонасия Ивановича – «голштинский коммерции советник» Иван Федорович Дряблов (1728-1774), первый городской голова Казани (1729-1774), женатый на сестре балахнинского купца и владельца медеплавильных заводов на Урале Петра Гавриловича Осокина.

Четвертый корпус суконной мануфактуры Михляева-Дряблова

Супруги жили в доме недалеко от суконной фабрики (ул. Свердлова, 55). Во время пугачевских событий в Казани лета 1774 года они потеряли внука Александра, сына единственной рано умершей дочери. Все движимое и недвижимое имущество перешло к племяннику Федосьи Дрябловой – Ивану Петровичу Осокину, который записался казанским купцом.

Этот корпус суконной мануфактуры по улице Свердлова долгие годы занимал республиканский военкомат

Как члену семьи, пострадавшей «в пугачевщину», ему не только возместили ущерб, но и присвоили чин подполковника, позднее он стал коллежским советником, вместе с чином получил потомственное дворянство.

Оказывается, здание по адресу Рахматуллина, дом 6, где в 1813-1814 и 1842 годах размещалось Дворянское собрание, построенном в конце XVIII века, принадлежало купцу Дряблову. Здесь же была гостиница для привилегированных приезжих.

Уже долгие годы здание не используется и находится в аварийном состоянии.

Владимир Полозов сделал этот снимок в 2004 году. За это время ничего не изменилось. Разве что здание стало еще более ветхим

В гостинице Дворянского собрания 31 декабря 1827 года останавливалась Мария Николаевна Волконская, жена декабриста С. Волконского, направляясь в сибирскую ссылку к мужу. Здесь жил и Александр Сергеевич Пушкин, когда посетил Казань в сентябре 1833 года, в марте 1913 года останавливался Федор Иванович Шаляпин, пожелавший увидеть свою малую родину.

Сын Ивана Петровича и Елизаветы Ивановны Осокиных, гвардии прапорщик Гаврила Иванович (1786-31.01.1869) прикупил к суконной фабрике и четырем домам медный завод в деревне Нырты Мамадышского уезда Казанской губернии. Здесь в 1812 году четыре печи обслуживало 154 помещичьих крестьянина и 150 наемных рабочих, а годовое производство меди превышало 2100 пудов. В тот же год на суконной фабрике действовало 104 стана, работало 1292 приписных и покупных крестьянина, 349 помещичьих; годовое производство доходило до 100 тыс. аршин сукна.

Женат был Гаврила Иванович на дочери генерал-лейтенанта Е.И.Великопольского Прасковье Ермолаевне. Их старший сын Петр (ум. 23.02.1898) – действительный статский советник, в 1861 году губернский предводитель дворянства, временный первой гильдии купец, сдавал суконную фабрику в аренду, после кончины объявлен несостоятельным должником и корпуса предприятия (оно к этому времени не действовало) пошли с молотка.

Первым браком он был женат на Людмиле Владимировне Молоствовой, вторым – на баронессе Людмиле Петровне Букегевден.

Его брат Алексей Гаврилович (1818-1887) – действительный статский советник, 1 января 1872 года пожалован за службу орденом Святой Анны первой степени. Тогда же специальным распоряжением правительства его утвердили в должности Казанского губернского предводителя дворянства, А.Г.Осокин получил звание камергера двора Его Императорского Величества. Он имел также Орден Святого Станислава второй степени, знак отличия беспорочной службы за 15 лет и медаль в память войны 1853– 1856 годов.

Вместе с женой – графиней Верой Михайловной Толстой (1821-1879) он жил на Старокомиссариатской улице (ул. Муштари, 16). Их дочь Надежда (1853-1889) вышла замуж за прокурора Казанского окружного суда А.А.Желтухина (1856-1885).

Михляевы-Дрябловы-Осокины представлены в купечестве города семью поколениями, и на протяжении полутора веков оставались самыми крупными промышленниками Казанской губернии, оставив след в экономической жизни не только Казани, но и России.

Трагическая судьба дочери нижегородского купца Осокина характерна для того времени и тем, что на дочерей с приданным смотрели, как на лицевой товар дома и ждали, кто больше даст именитостью, чванством, богатством и пр. В кратком виде ее история такова. Капиталист Осокин лелеет свое единственное дитя - красавицу дочь безмерно. Спроваживает со своего двора свах от многих женихов, он ждал такого же богатея, каким был сам.

Но дочь склонилась на любовь бедняка, богатого молодостью, красотой, умом - всем, кроме казны. При помощи няни, во время выезда родителей по делам или в гости, устраивались тайные свидания влюбленных. Однажды молодые люди воспользовались отсутствием родителей девушки и заболтались больше обычного. Няня задремала и просмотрела приезд хозяев. Беседуют други милые и вдруг слышат тревогу, шум в доме: сами приехали. Вот-вот войдет в светелку отец, чтобы на ночь благословить дочь. Что делать? Догадливая няня советует молодцу спрятаться под перину. Сказано, сделано: кровать пышная, подушек много. Входит отец, и радостно приветствует дочь, не замечает ее волнения и, разговаривая, сидит дольше, чем всегда. По уходе отца, трепещущая от страха девушка с няней спешно сбрасывают подушки и видят: молодец лежит без дыхания.

Старая няня нашлась и тут: с помощью надежного человека - батрака Осокинского, которому уплачено за молчание, несчастье спрятано на дне Волги. Парень, получивший двадцать рублей, деньги для того времени немалые, закутил, и, по прошествии некоторого времени, просит прибавки, чтобы "язык скрепить". Ему дают. Это очень нравится парню, и скоро он опять приходит. И чем дальше, тем аппетит у мужика-шантажиста больше развивается. И несчастная девушка передает ему все, что может - деньги, украшения. Дошла до того, что начала потихоньку тащить у отца.

А мужик все сильнее пьянствует, бражничает. Однажды бражничает батрак с земляками на вымученные от своей жертвы деньги в кабачке Облупе, стоящем на выезде из города, на горнем пустыре, угощает всех, похваляется, чем в немалое удивление приводит приятелей.

Где ты берешь столько денег? Уж не сам ли мастеришь целковики? - спрашивают собутыльники батрака. Парень продолжает куражиться, и тут же похваляется, что он живет с дочерью самого Осокина. Земляки не верят, смеются над ним, чем еще больше подзадоривают пьяного.

А хотите - по моему приказу придет сюда и при всех будет целовать меня? И вас угощать станет, - кричит зверь. И пьяница, взбешенный недоверием к нему, посылает мальчика - подноска кабацкого к Осокиной с рукавицей. Несчастная очень хорошо знала, что значит рукавица шантажиста. И дочь гордого богача Осокина явилась ночью в кабачок.

Все смутились. А пьяный мужик, как зверь, кричит: угощай меня! Целуй! Кланяйся всем, пляши.

Выпить сперва надо, - говорит девушка, и требует выставить на стол вина, сколько сможет влить в себя вся кампания. К полуночи упились все, вместе с кабатчиком: кто еще сидит, припершись к стене, а кто лежит. Но все уже потеряли сознание и лик человеческий. Сама же Осокина "ни в одном глазу". Она кипела, была пьяна жаждой мщения, злобным, страстным желанием уничтожить своего мучителя. И когда все свалились - заиграли в руках девушки пламя и острый нож. Кабачок загорелся со всех четырех сторон. На зарево сбежались люди, ничего не подозревая. Но нервы девушки не выдержали, и вместо того, чтобы бежать от горящей "Облупы", она все рассказала собравшимся у пожара людям.

Начался суд. После долгого разбирательства, девицу Осокину приговорили к кнутам и каторге. Только благодаря ее помешательству, исполнение приговора было отложено. И крепко закованная, ожидая выздоровления, сидела Осокина в темном каземате. Но избавление от дальнейших страданий девушки неожиданно явилось откуда меньше всего можно было ожидать: в это время Нижний посетила, о чем будет сказано ниже, царица Екатерина II , и, познакомившись с историей девицы Осокиной, она, как власть имущая, приказала ее выпустить на свободу. После всех пережитых ужасов, Осокина была принята в Зачатиевский (Крестовоздвиженский) монастырь , где и прожила до конца своих дней.