Андрей Лубенский, РИА Новости Украина
Жизнь и смерть разведчика Кузнецова: специалист по ликвидациям
Обозреватель МИА "Россия сегодня" проехал по Западной Украине, пытаясь понять, помнят ли здесь легендарного разведчика времен Великой Отечественной Николая Кузнецова, который погиб в этих краях. Первая часть очерка.
В среду, 27 июля, исполняется 105 лет со дня рождения разведчика Николая Кузнецова. О нем, о его подвигах и о том, что происходит на Украине с памятью о нем и с его памятниками, мы уже писали. Имя Кузнецова внесено в список на "декоммунизацию": в соответствии с законами Украины, принятыми 9 апреля 2015 года, и памятники, и память о Герое Советского Союза Николае Кузнецове должны быть вычеркнуты из истории Украины.
Но обстоятельства его жизни и смерти полны загадок. Как и послевоенная история поисков правды о нем.
Не расстрелян, а подорвался
Посещая места, где Николай Кузнецов воевал, погиб и был похоронен, мы удивлялись тому, какой причудливой была судьба разведчика при жизни и что стало с историей его подвигов после смерти.
Одна из загадок — место и обстоятельства гибели Кузнецова. Сразу после войны существовала версия, согласно которой группа разведчиков вместе с Кузнецовым были захвачены живыми, а потом расстреляны боевиками Украинской повстанческой армии (УПА) в лесу близ деревни Белгородки Ровенской области. Только через 14 лет после войны стало известно, что группа погибла в селе Боратин Львовской области.
Версию о расстреле Кузнецова боевиками УПА распространил после войны командир партизанского отряда "Победители", Герой Советского Союза Дмитрий Медведев, который основывался на обнаруженной после войны в немецких архивах телеграмме, направленной начальником полиции безопасности по Галицкому округу Витиской лично группенфюреру СС Мюллеру. Но телеграмма была основана на ложной информации, которую дали немцам боевики УПА.
Отряды УПА, действовавшие в прифронтовой полосе, тесно сотрудничали с немецкими оккупационными войсками, но для обеспечения большей лояльности "бандеровцев" оккупационная администрация держала в заложниках родственников полевых командиров и руководителей УПА. В марте 1944 года такими заложниками были близкие родственники одного из руководителей УПА — Лебедя.
После гибели Кузнецова и группы разведчиков бойцы УПА затеяли игру с немецкой администрацией, предложив им обменять якобы живого разведчика Кузнецова-Зиберта на родственников Лебедя. Пока немцы думали, бойцы УПА его якобы расстреляли, а взамен него предложили подлинные документы и, самое главное, — отчет Кузнецова о проведенных им в немецком тылу на Западной Украине диверсиях. На том и сговорились.
Боевики УПА, видимо, опасались указать подлинное место гибели разведчика и его группы, поскольку при немецкой проверке сразу стало бы ясно, что это был не захват в плен разведчика, которого искали по всей Западной Украине, а самоподрыв Кузнецова.
Тут важно даже не столько место, сколько обстоятельства гибели разведчика. Он не был расстрелян, потому что не сдался боевикам УПА, а подорвал себя гранатой.
А расследовал уже после войны обстоятельства смерти Кузнецова его друг и коллега полковник НКВД-КГБ Николай Струтинский.
Пять минут гнева и вся жизнь
С Николаем Струтинским (1 апреля 1920 г. — 11 июля 2003 г.) одному из нас довелось встречаться и брать у него несколько интервью при его жизни в 2001 году в Черкассах, где он тогда жил.
Струтинский после войны долго выяснял обстоятельства гибели Кузнецова, а позже, уже во времена украинской независимости, делал всё, чтобы сберечь памятники Кузнецову и память о нем.
Думаем, привязанность Струтинского именно к этому, последнему отрезку жизни Кузнецова не случайна. Николай Струтинский одно время был членом группы Кузнецова и участвовал вместе с ним в проведении некоторых операций. Незадолго до гибели разведчика и его группы Кузнецов и Струтинский поссорились.
Вот что сам Струтинский рассказывал по этому поводу.
"Однажды, в начале 1944 года, мы ехали по Ровно, — рассказывает Николай Владимирович. — Я был за рулем, рядом сидел Николай Кузнецов, сзади — разведчик Ян Каминский. Недалеко от явочной квартиры Вацека Бурима Кузнецов попросил остановиться. Говорит: "Я сейчас". Ушел, через некоторое время вернулся, чем-то крайне расстроенный. Ян спросил: "Где вы были, Николай Васильевич?" (В отряде Кузнецова знали под именем "Николай Васильевич Грачев" — ред.). Кузнецов отвечает: "Да так…" А Ян говорит: "Я знаю: у Вацека Бурима". Тут Кузнецов ко мне: "Зачем ты ему сказал?" Явка — это же секретная информация. Но я ничего Яну не говорил. А Кузнецов вспылил, наговорил мне много оскорбительного. Нервы у нас тогда были на пределе, я не стерпел, вышел из машины, хлопнул дверцей — стекло разбилось, осколки из него так и посыпались. Развернулся и пошел. Иду по улице, у меня два пистолета — в кобуре и в кармане. Сам думаю: глупо, надо было сдержаться, ведь знаю, что все на нервах. Иногда у самого при виде немецких офицеров было желание перестрелять всех, а потом самому застрелиться. Вот такое было состояние. Иду. Слышу — кто-то догоняет. Я не оборачиваюсь. А Кузнецов догнал, тронул за плечо: "Коля, Колечка, извини, нервы".
Я молча повернулся — и к машине. Сели, поехали. Но я сказал тогда ему: больше вместе не работаем. И когда Николай Кузнецов уходил на Львов, я с ним не пошел".
Эта ссора, возможно, спасла Струтинского от гибели (ведь вся группа Кузнецова несколько недель спустя погибла. Но она, похоже, оставила глубокий след в душе Николая Струтинского.
Протокольная правда о смерти разведчика Кузнецова
Сразу после войны Струтинский работал во Львовском областном управлении КГБ. И это позволило ему восстановить картину гибели разведчика Кузнецова.
Кузнецов пошел к линии фронта с Яном Каминским и Иваном Беловым. Однако, по словам свидетеля Степана Голубовича, в Боратин пришли только двое.
"… в конце февраля или в начале марта 1944 года в доме находились, кроме меня и жены, моя мать — Голубович Мокрина Адамовна (умерла в 1950 году), сын Дмитрий, 14 лет, и дочь 5 лет (впоследствии умерла). В доме свет не горел.
Ночью этого же числа, примерно около 12 часов ночи, когда я и жена еще не спали, залаяла собака. Жена, поднявшись с койки, вышла во двор. Возвратившись в дом, сообщила, что из леса к дому идут люди.
После этого она стала наблюдать в окно, а затем сообщила мне, что к двери подходят немцы. Неизвестные, подойдя к дому, стали стучать. Вначале в дверь, потом — в окно. Жена спросила, что делать. Я дал согласие открыть им двери.
Когда неизвестные в немецкой форме вошли в дом, жена зажгла свет. Мать поднялась и села в углу около печки, а неизвестные, подойдя ко мне, спросили, нет ли в селе большевиков или участников УПА? Спрашивал один из них на немецком языке. Я ответил, что ни тех, ни других нет. Затем они попросили закрыть окна.
После этого они попросили поесть. Жена дала им хлеб и сало и, кажется, молоко. Я тогда обратил внимание на то, как это два немца могли пойти ночью через лес, если они боялись его пройти днем…
Один из них был выше среднего роста, в возрасте 30-35 лет, лицо белое, волос русый, можно сказать, несколько рыжеватый, бороду бреет, имел узенькие усы.
Его внешность была типична для немца. Других примет не помню. Разговор со мной вел в большинстве он.
Второй был ниже его, несколько худощавого сложения, лицо черноватое, волос черный, усы и бороду бреет.
… Сев за стол и сняв пилотки, неизвестные стали кушать, автоматы держали при себе. Примерно через полчаса (причем собака все время лаяла), как пришли ко мне неизвестные, в комнату вошел вооруженный участник УПА с винтовкой и отличительным знаком на шапке "Трезуб", кличка которого, как мне стало известно позднее, была Махно.
Махно, не приветствуя меня, сразу подошел к столу и подал неизвестным руку, не говоря с ними ни слова. Они также молчали. Затем подошел ко мне, сел на койку и спросил меня, что за люди. Я ответил, что не знаю, и через каких-то минут пять в квартиру начали заходить другие участники УПА, которых вошло человек восемь, а может быть, и больше.
Кто-то из участников УПА дал команду выйти из дома гражданским, т.е нам, хозяевам, но второй крикнул: не нужно, — и из хаты никого не выпустили. Затем опять кто-то из участников УПА по-немецки дал команду неизвестным "Руки вверх!".
Неизвестный высокого роста поднялся из-за стола и, держа автомат в левой руке, правой махал перед лицом и, как я помню, говорил им, чтобы не стреляли.
Оружие участников УПА было направлено на неизвестных, один из которых продолжал сидеть за столом. "Руки вверх!" давалась команда раза три, но неизвестные руки так и не подняли.
Высокий немец продолжал разговор: как я понял, спрашивал, не украинская ли это полиция. Кто-то из них ответил, что они — УПА, а немцы ответили, что это не по закону…
… Я увидел, что участники УПА опустили оружие, кто-то из них подошел к немцам и предложил все-таки отдать автоматы, и тогда немец высокого роста отдал его, а вслед за ним отдал и второй. На столе начали крошить табак, участники УПА и неизвестные стали закуривать. Прошло уже минут тридцать, как неизвестные встретились с участниками УПА. Причем неизвестный высокого роста первый попросил закурить.
… Неизвестный высокого роста, свернув самокрутку, стал прикуривать от лампы и затушил ее, но в углу около печки слабо горела вторая лампа. Я попросил жену подать лампу на стол.
В это время я заметил, что неизвестный высокого роста заметно стал нервничать, что было замечено участниками УПА, которые стали интересоваться у него, в чем дело… Неизвестный, как я понял, искал зажигалку.
Но тут же я увидел, что все участники УПА бросились от неизвестного в сторону выходных дверей, но так как они открывались внутрь комнаты, то они не открыли ее в спешке, и тут же я услышал сильный взрыв гранаты и даже увидел сноп пламени от нее. Второй неизвестный перед взрывом гранаты лег на пол под койку.
После взрыва я взял малолетнюю дочь и стал около печки, жена выскочила из хаты вместе с участниками УПА, которые сломали дверь, сняв ее с петель.
Неизвестный низкого роста что-то спросил у второго, лежавшего раненым на полу. Он ему ответил, что "не знаю", после чего неизвестный низкого роста, выбив оконную раму, выпрыгнул из окна дома с портфелем.
Взрывом гранаты были ранены моя жена легко в ногу и мать — легко в голову.
В отношении неизвестного низкого роста, бежавшего через окно, то я слышал минут пять сильную стрельбу из винтовок в той стороне, куда он бежал. Какова его судьба, мне не известно.
После этого я убежал с ребенком к своему соседу, а утром, когда вернулся домой, то увидел неизвестного мертвым во дворе около ограды, лежавшим лицом вниз в одном белье".
Как было установлено при допросах других свидетелей, Кузнецову при взрыве собственной гранаты оторвало кисть правой руки и были "нанесены тяжкие ранения в область лобовой части головы, груди и живота, отчего он вскоре и скончался".
Так, место, время (9 марта 1944 г.) и обстоятельства гибели Николая Кузнецова были установлены.
Позже, организовав эксгумацию тела разведчика, Струтинский доказал, что в Боратине в ту ночь погиб именно Кузнецов.
Но доказать это оказалось сложным по другим обстоятельствам. Струтинскому, рисковавшему во время поиска места гибели разведчика, пришлось снова рисковать, доказывая, что останки, найденные им недалеко от этого места, действительно принадлежат Кузнецову.
Впрочем, это уже другая, не менее захватывающая история.
(Сюжет основан на реальных событиях и фактах биографии разведчика Николая Кузнецова)
Я ЛЮБЛЮ ЖИЗНЬ, Я ЕЩЁ МОЛОД. НО ЕСЛИ ДЛЯ РОДИНЫ, КОТОРУЮ Я ЛЮБЛЮ, КАК СВОЮ РОДНУЮ МАТЬ, НУЖНО ПОЖЕРТВОВАТЬ ЖИЗНЬЮ, Я СДЕЛАЮ ЭТО...
Из письма разведчика Н.Кузнецова
Сценарий художественного телефильма (телеромана) «Колонист» повествует о жизни и подвигах легендарного советского разведчика Героя Советского Союза Николая Ивановича Кузнецова (годы жизни 1911-1944).
Жанр - историческая драма с элементами приключенческого боевика. Сценарий состоит из 13 серий.
В сценарии отражена фактически вся полная драматических и героических событий биография Н.И.Кузнецова вплоть до его гибели (развитие сюжета начинается в 1922, а заканчивается в 1944 году).
К работе в органах государственной безопасности Кузнецов был привлечён чекистами в 1932 году. Ввиду плохих анкетных данных (исключался из комсомола, имел судимость) его не могли взять на службу в органы штатным сотрудником и официально он числился в них лишь внештатным сотрудником (негласным агентом - такие есть и в наше время, правовая основа их деятельности определена Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности»). Поэтому он в отличие от обычных штатных сотрудников, работая наравне с последними, не имел ни статуса военнослужащего, ни воинского звания (то есть всего того, что даёт штатным сотрудникам определенные льготы и социальную защищённость). Тем не менее, представляя для органов государственной безопасности особую ценность, одна льгота ему фактически была дана - находиться на ПОЛНОМ государственном обеспечении до конца своих дней.
Разведчик Николай Кузнецов, хотя и был выходцем из простой крестьянской семьи, не имевшим даже среднего образования, являлся уникальной личностью (был своего рода русским суперменом, «агентом 007») - обладал поразительными лингвистическими способностями (свободно владел немецким языком и мог говорить без акцента на всех его многочисленных диалектах, мог говорить по-польски и украински, хорошо изучил считающийся очень сложным коми-пермяцкий язык и даже сочинял на нём стихи, овладел эсперанто и перевёл на него лермонтовское «Бородино»), отлично пел и играл на гармони, был начитан, необычайно смел и находчив, очень артистичен, умел легко вступать в контакт с людьми, обладал красивой внешностью и атлетическим телосложением, пользовался большой популярностью у женщин, прекрасно владел стрелковым, холодным оружием, приёмами различных боевых искусств, и самое главное, был беспредельно предан своей Родине (России) и готов пожертвовать ради неё всем, даже собственной жизнью.
Личность Кузнецова вызывала интерес у многих кинематографистов (художественных фильмов о нём снято три). Однако именно в моем сценарии его жизнь показана наиболее полно (в частности, довоенный период его жизни в упомянутых выше фильмах практически не затрагивался, равно как и многие яркие штрихи его биографии в военный период). Кроме того, в моём сценарии, гораздо глубже (также в сравнении с упомянутыми выше фильмами) раскрыт духовный мир Кузнецова и показан (чего в фильмах вообще не было) личный побудительный мотив его поступков (об этом мотиве подробней написано в логлайне и моём эссе № 4).
P.S. Биография Н.И.Кузнецова содержит много белых пятен, которые при написании указанной выше работы мне приходилось «раскрашивать» художественным вымыслом.
Биография разведчика Николая Кузнецова (для сведения)
Родился Николай Кузнецов на Урале - 27 июля 1911 года (хотя из-за неразборчивой надписи в метрической книге впоследствии в его паспорте год рождения был указан 1912) в деревне Зырянка Екатеринбургского уезда Пермской губернии (ныне Талицкий городской округ Свердловской области) в семье достаточно зажиточного крестьянина-середняка Ивана Павловича Кузнецова (который, правда, довольно рано умер от туберкулёза, из-за чего его сыну пришлось какое-то время бедствовать и даже голодать). Крещён он был именем Никанор (родственники и друзья детства всю жизнь звали его Никой). Однако это старорусское имя ему почему-то не нравилось и, повзрослев, он поменял его, став Николаем. Ниже его фото школьных лет (1926 года), когда он ещё был Никанором.
Уже во время учёбы в начальной школе общавшиеся с Кузнецовым люди обращали внимание на его феноменальную память. Он мог запоминить стихотворение наизусть после первого прочтения (причем запоминал за раз столько стихотворений, сколько прочитывал). Это качество в дальнейшем сильно помогло ему при изучении немецкого языка. Ниже ещё одно его фото в школьных лет.
Разведчику Николаю Кузнецову не довелось побывать в Германии, но несмотря на это он уже в юные годы в совершенстве овладел немецким языком. Мало у кого получается говорить на иностранном языке без акцента (тем более, не пожив в стране, в которой этот язык используется в качестве разговорного). Однако ему это удавалось блестяще.
Кузнецов был убеждённым комсомольцем, но его дважды исключали из комсомола. Первый раз - в 1929 году по ложному доносу (якобы его отец был кулаком и служил у белогвардейцев). Он обжаловал решение комсомольской ячейки в вышестоящие комсомольские инстанции и был восстановлен в комсомоле. Второй раз (окончательно) - в 1932 году, когда был осуждён по фактически сфабрикованному обвинению в должностном преступлении (халатности). Данные обстоятельства отрицательно сказались на его карьере (из-за них он так никогда и не стал кадровым сотрудником органов государственной безопасности). Кстати, после Великой Отечественной войны Верховный суд РСФСР отменил приговор и полностью реабилитировал его. Ниже его фото, на котором он студент-комсомолец Талицкого лесотехнического техникума, из которого его отчислили сразу же после исключения из комсомола (тогда он ещё был Никанором).
С 1932 года Кузнецов, проживая в Коми-Пермяцком национальном округе, в качестве негласного агента с риском для собственной жизни участвовал в спецоперациях чекистов по ликвидации антисоветски настроенных бандитских групп, совершавших нападения на колхозы, сельсоветы и т.д. (этот период его жизни очень слабо изучен историками). Ниже его фото, сделанное в городе Кудымкаре - административном центре указанного выше национального округа.
С 1935 года Кузнецов проживал в Свердловске (ныне Екатеринбург), где, официально трудясь на различных предприятиях города (в том числе на знаменитом «Уралмаше»), неофициально по заданию органов государственной безопасности занимался выявлением шпионов и вредителей среди многочисленных иностранных специалистов, приглашённых советским правительством для участия в проводимой в стране индустриализации. Ниже его фото, сделанное примерно в это время в Свердловске (на нём он с братом Виктором и сестрой Лидией крайний справа)
В январе 1938 года (во время разгула политических репрессий) Кузнецов был арестован и несколько месяцев провёл во внутренней тюрьме Управления НКВД по Свердловской области, где из него пытались "сделать" врага народа, но затем был освобожден, а его уголовное дело было прекращено в связи с отсутствием состава преступления.
Весной 1938 года Кузнецов оказался в Коми АССР и работал там в аппарате наркома НКВД Коми АССР Журавлёва М.Н. (об этом периоде жизни Кузнецова тоже почти ничего неизвестно).
В том же году по рекомендации Журавлёва М.Н. Николай Кузнецов приехал в Москву и под оперативным псевдонимом "Колонист" в качестве особо засекреченного спецагента с окладом содержания по ставке кадрового оперуполномоченного центрального аппарата ГУГБ НКВД СССР вновь приступил к активной оперативной работе с иностранцами (в основном с дипломатическими работниками различных посольств). Ниже фото Кузнецова, сделанное в это время Москве (в форме страшего лейтенанта Военно-воздушных сил РККА, так как, следуя разработанной чекистами легенде, он выдавал себя за лётчика-испытателя одного из военных авиационных заводов).
В 1942 году Кузнецова отправили за линию фронта (на Западную Украину), где он находился до 1944 года и под видом немецкого офицера хозяйственной службы Пауля Зиберта осуществлял разведывательную деятельность и выполнял особо опасные задания 4-го управления НКВД СССР. Ниже его фото, сделанное незадолго до его десантирования в тыл врага (в форме пехотного обер-лейтенанта вермахта).
Перед заброской на оккупированную гитлеровцами территорию разведчик Николай Кузнецов имел встречу со своим родным братом Виктором, который случайно оказался в Москве проездом с фронта на фронт. Он был не вправе рассказывать Виктору о том, что он разведчик. И он этого не сделал, но назвал ему адрес, по которому тот мог навести о нём справки после войны. После окончания войны Виктор стал разыскивать брата, от которого давно не поступало вестей, и выяснил, что по указанному выше адресу находится приёмная Министерства государственной безопасности СССР. Виктор обратился в эту приёмную, но там ему ответили, что никакого Кузнецова не знают. Прошло ещё несколько лет и однажды Виктор услышал, как по радио читают повесть Дмитрия Медведева (кадрового чекиста, в оперативном подчинении которого находился Кузнецов в тылу у немцев) "Это было под Ровно". Одним из главных героев этой повести как раз и был разведчик Николай Кузнецов. Виктор связался с руководством радиостанции, а через нее с самим Д.Медведевым и только так смог разузнать правду о брате. Ниже фото сотрудника государственной безопасности Дмитрия Медведева, сделанное перед Великой Отечественной войной.
Биография Н.И.Кузнецова окутана многими тайнами. Его личное дело, в котором, наверняка, есть документы, способные хотя бы отчасти раскрыть их, хранится в архиве ФСБ России и с него до сих пор не снят высший гриф секретности, а потому доступа к нему нет. Когда данный гриф будет снят точно неизвестно (в Интернете "гуляет" информация, что это должно произойти в 2019 году).
Иные фотографии и одна ссылка на документальную кинохронику, связанные с жизнью и смертью разведчика Николая Кузнецова
Родители Николая Кузнецова Иван Павлович и Анна Петровна Кузнецовы с его сёстрами Агафьей и Лидией.
Николай Кузнецов (стоит справа) на Урале в своей деревне Зырянка.
Школа в деревне Зырянка, в которой учился будущий разведчик Николай Кузнецов.
Николай Кузнецов (на него указывает стрелка) среди студентов и преподавателей Талицкого лесного техникума.
Николай Кузнецов во время работы в начале 1930-х годов лесоустроителем в Кудымкаре.
Николай Кузнецов (четвёртый справа) с сотрудниками конструкторского отдела завода "Уралмаш".
Николай Кузнецов во время его проживания и работы в Москве в 1938-1942 годы (в целях успешного налаживания оперативных связей с иностранцами он всегда старался выглядеть очень изысканно и модно).
Сделанные в Москве фотографии Николая Кузнецова в форме старшего лейтенанта Военно-Воздушных сил РККА.
Эта фотография Николая Кузнецова, сделанная в Москве, была вклеена в его документ прикрытия - паспорт на имя этнического немца Рудольфа Вильгельмовича Шмидта (а его настоящий паспорт сотрудники госбезопасности у него забрали).
А вот и сам этот паспорт...
Уникальные фотографии, сделанные в Москве во время оперативной встречи Николая Кузнецова со словацким дипломатом Г.Л.Крно.
Эта фотография Николая Кузнецова, сделанная в Москве, была впоследствии вклеена в удостоверение личности погибшего под Москвой обер-лейтенанта Пауля Зиберта
А вот и само это удостоверение...
Ряд фотографий Николая Кузнецова в форме офицера Люфтваффе (Военно-воздушных сил Германии), сделанные в Москве в 1942 году
Фотографии разведчика Николая Кузнецова в форме пехотного обер-лейтенанта вермахта, сделанные в Москве в 1942 году перед его заброской на оккупированную гитлеровцами территорию.
Фотографии разведчика Николая Кузнецова, сделанные в 1942 году на подмосковной базе ГУГБ НКВД СССР, на которой проходила его подготовка к заброске на оккупированную гитлеровцами территорию.
Разведчик Николай Кузнецов в партизанском отряде "Победители" в лесу на оккупированной немецко-фашистскими войсками территории Западной Украины (в центре комиссар партизанского отряда Сергей Стехов, крайний справа разведчик Николай Струтинский). На фото видно, что Кузнецов уже вошёл роль и имеет вид надменного и жестокого гитлеровца.
Уникальные фотографии - разведчик Николай Кузнецов (на первом фото второй слева, на втором фото третий справа) в окружении немцев при выполнении разведзадания в городе Ровно, являвшегося столицей оккупированной Украины.
Фотографии Валентины Довгер. С ней Николай Кузнецов приходил на аудиенцию к гауляйтеру Украины Эриху Коху, чтобы совершить на него покушение и погибнуть.
А это сам Эрих Кох, которого Николаю Кузнцову так и не удалось убить...
На этой уникальной фотографии запечатлено, как Николай Кузнецов и Валентина Довгер прибыли в городе Ровно к зданию рейхскомиссариата Украина для совершения покушения на гауляйтера Украины Эриха Коха во время аудиенции с ним.
В этом здании в городе Ровно Николай Кузнецов застрелил президента Верховного немецкого суда на Украине Альфреда Функа.
Кузнецов Николай Иванович родился 14 июля 1911 года в деревне Зырянка Пермской губернии (сегодня это Свердловская область). Родители будущего легендарного разведчика были простыми крестьянами. Помимо Николая (при рождении мальчик получил имя Никанор) у них было еще пятеро детей.
Окончив семь классов школы, юный Николай поступил в сельскохозяйственный техникум в Тюмени, на агрономическое отделение. Через непродолжительное время он решил продолжить свою учебу в Талицком лесном техникуме, где серьезно занялся изучением немецкого языка, хотя неплохо знал его и до этого момента. Феноменальные языковые способности проявились у будущего разведчика еще в детстве. Среди его знакомых был один старый лесник – немец, бывший солдат австро-венгерской армии, от которого парень усвоил первые уроки. Чуть позже увлекся эсперанто, на который самостоятельно перевел «Бородино» Лермонтова. Обучаясь в лесном техникуме, Николай Кузнецов обнаружил там «Энциклопедию лесной науки» на немецком языке и впервые перевел ее на русский язык.
Далее в его успешной лингвистической практике были польский, коми-пермяцкий и украинский языки, освоенные быстро и легко. Немецкий же Николай знал в совершенстве, причем говорить на нем мог в шести диалектах. В 1930 году Николаю Кузнецову удалось устроиться помощником таксатора в Коми-Пермяцкое окружное земельное правление в Кудымкаре. Здесь Николай Кузнецов получил первую судимость – год исправительных работ с вычетом из заработной платы в качестве коллективной ответственности за хищение государственного имущества. Причем, будущий секретный агент сам, заметив преступную деятельность коллег, сообщил об этом в милицию.
После освобождения Кузнецов трудился в промартели «Красный молот», где участвовал в принудительной коллективизации крестьян, за что подвергался неоднократному нападению с их стороны. По одной из версий, именно грамотное поведение в критических ситуациях, а также безупречное знание коми-пермяцкого языка привлекло к нему внимание органов госбезопасности, которые задействовали Кузнецова в акциях ОГПУ округа для ликвидации бандитских лесных формирований. С весны 1938 г Николай Иванович Кузнецов входил в состав аппарата наркома НКВД Коми АССР М. Журавлева в качестве помощника. Именно Журавлев позвонил позднее в Москву главе отделения контрразведывательного управления ГУГБ НКВД СССР Л. Райхману и порекомендовал ему Николая, как особо одаренного сотрудника. Не смотря на то, что его анкетные данные были не самыми блестящими для такой деятельности, начальник секретно – политического отдела П.В.Федотов взял Николая Кузнецова на должность особо засекреченного спецагента под свою ответственность, и не ошибся.
Разведчику выдали «липовый» советский паспорт на имя Рудольфа Вильгельмовича Шмидта и дали задание по внедрению в дипломатическое окружение столицы. Кузнецов активно заводил нужные знакомства с зарубежными дипломатами, ходил на светские мероприятия и добывал необходимую для госаппарата Советского Союза информацию. Главной целью разведчика было завербовать иностранное лицо в качестве агента, согласного работать в пользу СССР. Например, именно им был завербован советник дипломатической миссии в столице Гейза-Ладислав Крно. Особое внимание Николай Иванович Кузнецов уделял работе с немецкой агентурой. Для этого он был назначен работать в качестве инженера – испытателя на Московский авиационный завод №22, где работало много специалистов из Германии. Среди них встречались и завербованные против СССР лица. Также разведчик принимал участие в перехвате ценной информации и дипломатической почты.
Разведчик Николай Иванович Кузнецов.
С начала Великой Отечественной войны Николай Кузнецов был зачислен в четвертое управление НКВД, главной задачей которого являлась организация разведывательно –диверсионной деятельности в тылу врага. После многочисленных тренировок и изучения в лагере для военнопленных нравов и быта немцев, под именем Пауля Вильгельма Зиберта, Николай Кузнецов был направлен в тыл врага по линии террора. Сначала спецагент вел свою тайную деятельность в украинском городе Ровно, где находился рейх комиссариат Украины. Кузнецов тесно общался с вражескими офицерами спецслужб и вермахта, а также местными чиновниками. Вся добытая информация передавалась в партизанский отряд.
Одним из примечательных подвигов секретного агента СССР было взятие в плен курьера рейхскомиссариата майора Гаана, который перевозил в своем портфеле секретную карту. После допроса Гаана и изучения карты выяснилось, что в восьми километрах от украинской Винницы был сооружен бункер для Гитлера. В ноябре 1943 г. Кузнецову удалось организовать похищение немецкого генерал-майора М. Ильгена, который был прислан в Ровно для уничтожения партизанских соединений.
Последней операцией разведчика Зиберта на этом посту стала ликвидация в ноябре 1943 г начальника правового отдела рейхскомиссариата Украины оберфюрера Альфреда Функа. После допроса Функа гениальный разведчик сумел добыть информацию о подготовке убийства глав «Большой тройки» Тегеранской конференции, а также сведения о наступлении врага на Курской дуге. В январе 1944 г Кузнецову было приказано вместе с отступающими фашистскими войсками отправиться во Львов для продолжения своей диверсионной деятельности. В помощь агенту Зиберту отправили разведчиков Яна Каминского и Ивана Белова. Под руководством Николая Кузнецова были уничтожены во Львове несколько оккупантов, например, глава канцелярии правительства Генрих Шнайдер и Отто Бауэр.
К весне 1944 г немцы уже имели представление о засланном в их среду советском разведчике. Ориентировки на Кузнецова были посланы во все немецкие патрули Западной Украины. В результате он и два его товарища приняли решение пробиваться к партизанским отрядам или выйти за линию фронта. Девятого марта 1944 г., вблизи от линии фронта, разведчики столкнулись с бойцами украинской повстанческой армии. В ходе завязавшейся перестрелки в с. Боратин все трое были убиты. Предполагаемое место захоронения Николая Ивановича Кузнецова было найдено в сентябре 1959 г в урочище Кутыки. Его останки перезахоронили на холме Славы в г. Львове, 27 июля 1960 г.
После выхода в конце сороковых годов книг Дмитрия Медведева «Это было под Ровно» и «Сильные духом», о Николае Кузнецове узнала вся страна. Эти книги носили автобиографический характер. Как известно, в 1942 году полковник НКВД Дмитрий Медведев командовал партизанским отрядом на Западной Украине, к которому был приписан Кузнецов, и мог много интересного поведать о нем. Позже, вышло около полутора десятков произведений различных авторов документального и художественного характера, в которых шла речь о жизни и подвигах легендарного разведчика. К нашему времени, снято около десятка кинофильмов о Кузнецове, в том числе и по мотивам этих книг. Самый известный из них – «Подвиг разведчика», 1947 года, работы Бориса Барнета. Также, в советское время, в разных городах страны было установлено несколько посвященных Кузнецову монументов и открыто множество музеев. В послесоветскую эпоху памятник Кузнецову в городе Ровно был перенесен из центра города на военное кладбище. А монумент во Львове в 1992 году был демонтирован и при содействии генерала КГБ Николая Струтинского, лично знавшего Кузнецова, перенесен в город Талица Свердловской области, где когда-то Кузнецов учился в лесном техникуме. Из всех ныне существующих ему памятников, самый примечательный расположен в Екатеринбурге. Средства на его постройку собрали работники «»Уралмашзавода», на котором до войны работал будущий разведчик. Двенадцатиметровый бронзовый монумент торжественно открыли 7 мая 1985 года напротив заводского ДК. Лицо Кузнецова с одной стороны прикрыто воротником, что подчеркивает инкогнито разведчика, а за его спиной развевается плащ-палатка, подобно знамени, как символ верности Родины.
Биографии и подвиги Героев Советского Союза и кавалеров Советских орденов:
Кузнецов Николай Иванович (27 июля 1911, д. Зырянка, Екатеринбургский уезд, Пермская губерния, ныне Талицкий район, Свердловская область — 9 марта 1944, около г. Броды, Львовская область) — советский разведчик, партизан.
Николай родился в крестьянской семье. В 1926 году окончил семилетнюю школу, поступил на агрономическое отделение Тюменского сельскохозяйственного техникума. В 1927 продолжил учебу в Талицком лесном техникуме, где стал самостоятельно изучать немецкий язык, обнаружив незаурядные лингвистические способности, овладел эсперанто, польским, коми, украинским языками. С 1930 работал лесоустроителем, руководил кружком политграмоты. В 1932 стал секретным агентом госбезопасности, учился в Уральском индустриальном институте, продолжая совершенствоваться в немецком (одним из преподавателей немецкого у Н. И. Кузнецова была О. М. Весёлкина).
Последние три года я, за коротким исключением, провел за границей, объехал все страны Европы, особенно крепко изучал Германию.
Кузнецов Николай Иванович
Весной 1938 года Кузнецов переехал в Москву и поступил на службу в НКВД, выполнял поручения в странах Европы. В 1942 году направлен в отряд специального назначения «Победители» под командованием полковника Дмитрия Медведева, проявил необычайную отвагу и изобретательность.
Кузнецов под именем немецкого офицера Пауля Зиберта вёл разведывательную деятельность в оккупированном г. Ровно, руководил разведгруппой, постоянно общался с офицерами вермахта, спецслужб, высшими чиновниками оккупационных властей передавая сведения в партизанский отряд. Кузнецову удалось узнать о подготовке немецкого наступления на Курской дуге, о подготовке покушения на Сталина, Рузвельта и Черчилля в Тегеране.
По приказу командования ликвидировал главного судью Украины Функа, имперского советника рейхскомиссариата Украины Гелля и его секретаря Винтера, вице-губернатора Галиции Бауэра, похитил командующего карательными войсками на Украине генерала Ильгена, совершал диверсии. Тем не менее, не сумел осуществить своё главное задание — физическое уничтожение рейхскомиссара Украины Эриха Коха.
30 сентября 1943 года Кузнецов совершил повторное покушение на постоянного заместителя Э. Коха и руководителя управления администрации рейхскомиссариата Пауля Даргеля (во время первого покушения 20 сентября он по ошибке вместо П. Даргеля убил заместителя Э. Коха по финансам Ганса Геля). В результате проведённой акции, от брошенной Кузнецовым противотанковой гранаты Даргель получил тяжёлые ранения и потерял обе ноги. После этого на самолете П. Даргель был вывезен в Берлин.
9 марта 1944 года группа Кузнецова была захвачена боевиками УПА, которые приняли советских диверсантов за немецких дезертиров (на них была немецкая униформа). Опасаясь провала, Кузнецов взорвал себя гранатой, а его спутники (Белов и Каминский) были застрелены.
Впрочем, украинские националисты утверждают, что Кузнецов был захвачен ими и утоплен в колодце, а версия самоподрыва Кузнецова на гранате была официально распространена уже советскими властями.
Война за освобождение нашей Родины от фашистской нечисти требует жертв. Неизбежно приходится пролить много своей крови, чтобы наша любимая отчизна цвела и развивалась и чтобы наш народ жил свободно. Для победы над врагом наш народ не жалеет самого дорогого - своей жизни. Жертвы неизбежны. Я и хочу откровенно сказать тебе, что очень мало шансов на то, чтобы я вернулся живым. Почти сто процентов за то, что придётся пойти на самопожертвование. И я совершенно спокойно и сознательно иду на это, так как глубоко сознаю, что отдаю жизнь за святое, правое дело, за настоящее и цветущее будущее нашей Родины.
27 июля 1911 года родился будущий легендарный разведчик Николай Кузнецов. А этой весной отмечалось 70-летие его героической гибели.
Во время Великой Отечественной войны Кузнецов работал на территории Украины под именем немецкого пехотного офицера Пауля Зиберта и лично ликвидировал 11 высокопоставленных чиновников оккупационной администрации.
Но не меньше пользы принесли советскому командованию и его «бескровные» подвиги – добытые им сведения. Погиб Кузнецов от рук бандеровцев. 9 марта 1944 года около села Боратин Бродовского района Львовской области он натолкнулся на бойцов Украинской повстанческой армии и то ли был застрелен, то ли подорвал себя гранатой, чтобы не попасть в их руки живым (в его судьбе, как в судьбе любого разведчика, есть много нерассекреченного и недосказанного).
Кузнецов был одним из прототипов героя фильма «Подвиг разведчика» (1947, режиссер Борис Барнет).
Впоследствии были сняты и фильмы непосредственно о Кузнецове: «Сильные духом» (1967, режиссер Виктор Георгиев).
«Отряд специального назначения» (1987, режиссер Георгий Кузнецов).
А в этом году вышел сериал Сергея Кожевникова «По лезвию бритвы».
Сегодня, когда слово «Украина» снова неотделимо от слова «война», образ Кузнецова актуален как никогда.
«Москвичка» представляет 11 интересных фактов из жизни легендарного разведчика – по числу его подвигов
Николай Кузнецов блестяще владел немецким, польским, украинским, а также языками эсперанто и … коми. При том, что на филолога никогда не учился, да и родился и провел детство весьма далеко от Германии, Польши, Украины. И даже от Коми-Пермяцкого округа. Просто у него были незаурядные способности к языкам. Никанор Кузнецов (лишь в двадцать лет он сменил свое имя на Николай) появился на свет в деревне Зырянка Пермской губернии в крестьянской семье. Немецкий язык начал изучать в школе-семилетке – повезло с учительницей. А еще с учителем труда – тот был солдатом австро-венгерской армии, попавший в плен во время Первой мировой и осевший на Урале. Поработав в 1930 – 1932 годах в земельном управлении Коми-Пермяцкого округа, он понял, что находить общий язык с местным населением проще, если этот самый язык выучить – а ведь обычно русские чиновники пренебрегали языками малых народов. По версии биографа Кузнецова Теодора Гладкова, именно свободное владение коми-пермяцким языком (вкупе с храбростью, конечно) обратили на себя внимание местных оперативников ОГПУ, они и завербовали будущего разведчика.
Отношения с советским законом и порядком у Кузнецова складывались не совсем гладко. Когда он учился в техникуме, его исключили из комсомола, так как выяснилось, что его отец в свое время был в белой армии. А работая в земельном управлении Коми-Пермяцкого округа, Кузнецов выдал милиции старших товарищей, занимавшихся приписками – они получили по 8 лет тюремного заключения, а он – год исправительных работ по месту службы. Чтобы стать разведчиком с такими пятнами в биографии, нужно было обладать немалым талантом.
Кузнецов никогда не бывал за границей, тем не менее идеально имитировал немецкого офицера – не только акцент, но и жесты, и выправку. Он всегда выжимал максимум возможного из общения с иностранцами, оказавшимися на территории СССР. Работая в 1935 – 1936 годах в конструкторском бюро Уралмаша, постоянно общался с немецкими инженерами, которых там было много. А в начале 1942 года поработал в лагере для немецких военнопленных в Красногорске, приглядываясь к их нравам и манерам. Кстати, то, что он не служил в Красной Армии, ему тоже помогло. «В русской армии по стойке «смирно» всегда полагалось руки плотно прижать к телу, в германской прижимали только ладони, локти же при этом выворачивались наружу, отчего по-петушиному выпячивалась грудь, - писал биограф Кузнецова Теодор Гладков. - То, что Кузнецов был человеком штатским, неожиданно кое в чем помогло: кадровому советскому офицеру самое обычное воинское приветствие, которое после многих лет службы отдается под козырек всей ладонью, конечно, совершенно механически, переделать на немецкое было бы чрезвычайно трудно».
Летом 1942 года Кузнецов оказался в партизанском отряде под Ровно (этот город был «столицей» оккупированной Украины, в нем находился рейхскомиссариат) и стал готовиться к тому, чтобы отправиться в город. И тут выяснилось, что у отлично легендированного лейтенанта Пауля Зиберта манера… говорить во сне! Естественно, на русском. Кузнецов попросил врача отряда Альберта Цессарского будить его, как только он начнет что-то бормотать. И так по несколько раз за ночь. И это помогло – Кузнецов от разговорчивости отучился. А говорил он, по воспоминаниям Цессарского: «Я еще им всем покажу, кто настоящий патриот».
7 февраля 1943 года партизанский отряд, в котором был Кузнецов, устроив засаду, взял в плен майора Гаана, курьера рейхскомиссариата Украины, и имперского советника связи, подполковника фон Раиса. Когда оглушенные немцы пришли в себя, Кузнецов стал допрашивать их в образе Пауля Зиберта: мол, он понял, что война проиграна, Гитлер ведет Германию к национальной катастрофе, перешел на службу к русским и им тоже советует не упорствовать. Повозмущавшись несколько дней, Гаан и Раис раскололись. Их показания послужили дополнением к секретным топографическим картам, захваченным в их багаже. Так выяснилось, что в 8 километрах от Винницы сооружен бункер Гитлера под кодовым названием «Вервольф». Информация тут же была передана в Москву.
С весны 1943 года Кузнецов несколько раз предпринимал попытки убить рейхскомиссара Украины Эрика Коха. Летом он обратился к Коху с просьбой не отсылать в Германию его невесту Валентину Довгер. Кох назначил им личную аудиенцию на 31 мая, но Кузнецов не смог его застрелить – слишком много было свидетелей и охраны. Однако, согласно Теодору Гладкову, встреча не прошла даром – Кох проникся симпатией к молодцеватому обер-лейтенанту, признал в нем земляка и доверительно рассказал, что фюрер готовит большевикам сюрприз под Курском. Благодаря этому советские войска сумели нанести опережающий удар.
Кузнецов долго охотился за руководителем управления администрации рейхскомиссариата Паулем Даргелем. 20 сентября 1943 года он стрелял в сухощавого генерала, вышедшего из ворот канцелярии, но оказалось, что по ошибке убил другого имперского чиновника – советника финансов на правах министра доктора Ганса Геля. 8 октября при втором покушении пистолет Кузнецова дал осечку, а 20 октября разведчик подорвал Даргеля противотанковой гранатой. Фашисту оторвало обе ноги, он был эвакуирован в Берлин. Кузнецов был ранен в руку осколком собственной гранаты, по воспоминаниям партизанского врача, попросил оперировать себя без наркоза, чтобы проверить свою реакцию на боль.
Осенью 1943 года, согласно Теодору Гладкову, связная Кузнецова Майя Микота сообщила, что неравнодушный к ней оберштурмбанфюрер СС фон Ортель собирается уехать из города, а по возвращении привезти ей персидский ковер. Кузнецов насторожился и передал информацию выше. Тем самым удалось предотвратить покушение на лидеров «Большой тройки» на Тегеранской конференции.
15 ноября Кузнецов с товарищами захватил в плен командира соединения «восточных батальонов» (в него входили в основном украинские каратели) генерал-майора Макса Ильгена. Когда генерала выводили из особняка, он оказал сопротивление. На партизан обратили внимание проходившие мимо немецкие офицеры. Кузнецов не растерялся и показал им номерной жетон сотрудника гестапо, заявил, что они поймали советского разведчика, «работавшего» под немецкого генерала. Переписал имена свидетелей и обнаружив, что один из них – личный шофер Эрика Коха Пауль Гранау, забрал его с собой. После допроса в отряде Ильген и Гранау нашли могилу в одном из пригородных хуторов.
16 ноября 1943 года Кузнецов совершил свою последнюю ликвидацию в Ровно – застрелил главу юридического отдела рейхскомиссариата (фактически, главного судью оккупированной Украины) оберфюрера СА Альфреда Функа. Фашисты уже знали, что на чиновников охотится человек в форме немецкого обер-лейтенанта. Но Кузнецов ухитрялся еще долго оставаться в городе – ему сделали документы гауптмана (т.е. повысили в чине). И даже делал вид, что помогает искать загадочного убийцу. Но в январе 1944 года командир отряда приказал Медведеву отправляться на запад вслед за отступающими немецкими войсками. Во Львове Кузнецов совершил еще одну дерзкую ликвидацию: среди бела дня убил на улице вице-губернатора Галиции Отто Бауэра и начальника канцелярии президиума губернаторства Генриха Шнайдера. Но к весне 1944 года оставаться во Львове стало слишком опасно. Кузнецов с двумя товарищами ушел из Львова, надеясь пробиться в партизанский отряд или за линию фронта. По дороге они встретили свою гибель.
При жизни Кузнецов не имел ни одной советской награды. 5 ноября 1944 года его посмертно наградили званием Героя Советского Союза. И лишь в 1959 году была обнаружена его могила на окраине села Боратина. На следующий год останки героя были перенесены во Львов и захоронены с воинскими почестями на Холме Славы.